Аудиоверсия блога здесь https://youtu.be/CXjPEk3c1s4
Июнь-июль-август-сентябрь
Одним жарким, летним днём, глубоко в чертогах разума, собирается консилиум.
На собрание пришли: Эго, Альтер Эго, Подсознание и даже Либидо. Почетный совет безуспешно ищет ответы на два почти вечных вопроса, что делать с этой жизнью и кто виноват. С видом безумного поэта, поймавшего тот редкий момент вдохновения, громче всех кричит Альтер Эго. Нечто пространно торжественное про серость жизни без благородного риска и исцеляющий встречный ветер в лицо, будь то ныряя в небо из летящего самолета, выкручивая ручку газа благородно булькающего харлея или рассекая волны на мощном катере. Подсознание благодушно кивает, но за своё здоровье все-таки опасается, поэтому тягу к риску не поддерживает.
«Все там будем»,- неопределённо ведёт рукой Альтер Эго, то ли в сторону барной стойки, то ли неба.
«Так, как сейчас, приличному человеку жить нельзя», - заявляет Либидо, мстительно мешая текилу c шампанским, привычно ожидая быть не услышанным, если градус алкоголя останется слишком низким.
"Как удачно что мы не семейные", - алчно поглядывая на бокал Либидо бормочет Эго, досадливо прикидывая в уме, сколько понадобится денег, чтобы успокоить всех собравшихся.
Давно не писал. От скудности жизненных событий и потрясений, моя творческая искрометность встаёт на паузу, а я впадаю в сезонную спячку, напоминая пациента на курсе феназепама. Но кажется, начинаю просыпаться. Неумело, но азартно, я все-таки продолжаю тянуть за хвост этот туманный, как осеннее утро, и непостоянный, как женский характер, блог разносторонней направленности. А время летит так быстро, что я не успеваю привыкать к новым цифрам возраста. Незаметно пролетели и эти три месяца. Лето, бесполезное как коровы в Индии, не принесло интересных событий. Не о чем даже соврать хорошим людям. Попробовал и отказался от некоторых идей работы ближе к дому. Увы, сейчас не получается. Но неудачные идеи, как холодная пицца, ну или плохой секс - лучше, когда есть. Да и не все же время коту блины со сметаной трескать.
Хьюстон, у нашего Нью-Йорка тут кажется проблемы. Говорят, этот город никогда не останавливался на пять месяцев. Говорят, некоторые бизнеса сейчас банкротятся, финансовый сектор уходит на удаленную работу, а творческая экосистема бродвейских шоу вымирает без спроса и туристического потока. Так кажется на расстоянии, но находясь внутри города, многое видится как несуразное преувеличение. Но аборигенам давно стало очевидно, что кружащие в небе драконы перемен несколько остудили слишком уж яростное сердце немолодого города. Дыхание Нью-Йорка как будто замедлилось. Нет больше прежнего буйства стихи народных масс и дикого кипения жизни. Дефицит бюджета уже составляет больше девяти миллиардов долларов, один из которых, деликатно компенсировали сокращением финансирования непопулярной теперь полиции. Не похоже на блестящее решение. Мне не хотелось бы для Нью-Йорка печальной судьбы Детройта, и я на самом деле считаю, что не все так плохо, но на всякий случай, переезжаю во Флориду. Как человек русский, а значит богобоязненный, лишний раз стараюсь не смешить хмурое божественное озвучиванием своих планов. Только сейчас, я уже настолько глубоко в теме переезда, что дело больше в технической реализации, чем принятии решения. Вообще, переезжать из города ритмов ночных огней становится некой злой тенденцией даже для коренных жителей Манхеттена. Так что я далеко не первая ласточка.
Много думаю о переезде. Безусловно, даже сейчас можно жить в нашем лучшем городе для старта эмиграции и бизнеса, культовом месте с большой историей и очарованием, но нужно ли? Да, меня нервирует его дороговизна и накопившиеся проблемы. Да, растущая преступность, отсутствие туризма и неугомонное БЛМ движение как большие ложки дегтя в нашей бочке позитива. Но главное, я просто устал от однообразности. И речь не только про пейзаж за окном. В первую очередь меня перестает устраивать картина моей жизни. Все лето я мучаюсь поиском новых смыслов и красок. Увы, но в текущей географической точке пространства с красками жизни как-то больше не складывается.
Поэтому едем в тропики. В немного забытый, но все ещё родной домашний мир. Туда, где привычно вдыхать горячую влажность воздуха с привкусом соли и запахом цветущих растений. Где рассветное утро играет лучами желтой звезды на беспокойной глади необъятного океана. Где люди почему-то красивее и улыбаются чаще. А хмурые ураганы сильнее прочих. Я знаю, не существует идеальных мест для жизни. Есть только те, что подходят больше остальных, по крайней мере на определенном отрезке пути. В конце концов, все дело в самом движении, а не в его направлении.
Вообще, я могу быть довольно сентиментальным. И весь выпуск блога задумывался как некое прощание с Нью-Йорком. Даже было название - «Прощание с Атлантом». Но это как-то слишком. Поэтому вместо прощания, я буду писать о знакомстве. Про событие длинною в год. Разнообразное как маленькая жизнь. Год на грани бездомности и безработности. Как говорила одна моя знакомая: "Если ты не экономил деньги на еду в Нью-Йорке, значит ты не жил в этом городе". А я еще как экономил! Брал любую работу, которая шла в руки. А жил в любом месте, куда приводили обстоятельства. Беспокойная и частая история эмигрирующего туриста.
Мое знакомство с Нью-Йорком берет начало в этнически чёрном, как зимняя ночь, районе Бруклина, в далеком 2015 году. Сейчас холодный Нью-Йоркский апрель месяц. Изучая окрестности я много гуляю. Я слеп как крот без карты в телефоне. Уже забыл когда ходил пешком настолько же много. А после четырёх лет Таиланда, у меня нет достаточно тёплых вещей, и я беспощадно мёрзну на улицах города. Он поражает своим величием и силой. Практически не понимаю особенный американский язык. Если вечером я оказываюсь рядом с группами чернокожих американцев моего района, они что-то угрожающе говорят мне, о чём-то ругаются мне в спину. Я не понимаю что именно, но чувствую по интонации, что пахнет жаренным. Таких снежков как я здесь мало. Иногда, в проезжающие полицейские машины летят пустые пивные банки. Оказывается, в очередной раз, застрелили одного из чернокожих граждан и обеспокоенное демократическое сообщество, страны десертов приторной сладости и вкуса горелого кофе, немного волнуется. Однажды, я вижу как один из таких же волнующихся, бросается под колёса обычной, медленно ехавшей машины. Он начинает симулировать травму ноги, а его друзья окружают машину и ругаются с водителем, вероятно вымогая немного денег. О дивный новый мир!
Я снимаю комнату у многодетной чернокожей женщины средних лет. Ее вес и размер заметно превышают мои. Она с ходу рассказывает про совместное распитие вина под хорошую музыку с предыдущим арендатором и странно на меня смотрит. Я не особенно настроен на романтический вечер с этой дамой и улыбаясь, вежливо отмалчиваюсь. Однажды, с одним из ее сыновей лет семи, мы случайно разбиваем напольную вазу.
«Мать будет злиться когда узнает», - говорит мальчик.
«Все окей», - отвечаю я.
Вину за это преступление я беру на себя. Мать действительно злится и предлагает выставить счёт через приложение Airbnb на несколько сотен долларов. Огромные деньги для меня безработного. Но денег на моих тайских картах все равно нет, так что я легко соглашаюсь и этот долг где-то теряется.
Спустя месяц, я снимаю комнату у китайских студентов. Это неплохая четырехкомнатная квартира в самом начале Гарлема. Знаменитый Центральный парк в пешей доступности. Красивые, старые здания. Все очарование весеннего города как на ладони. Помимо него, здесь так же хватает решительных бомжей, крыс и местных бандитов. Именно на этих улицах я чувствую что живу в настоящем Нью-Йорке. Живая, сумасшедшая энергия разлита в воздухе. И это без шуток. Такого ритма движения я раньше не видел. Кажется, мои китайские соседи занимаются сексом настолько часто, что по ночам, я как будто попадаю в один из публичных домов старой Европы. Сначала сплю плохо, но потом, может быть привыкнув, а может сильно уставая на работе, я перестаю обращать внимание. В один из дней, видимо наслушавшись всего подобного, где-то в недрах нашего здания рожает крыса и мелкие крысята наполняют нашу квартиру. Они невероятно быстры. Пробегают под щелью любых дверей и не стесняясь уничтожают любые запасы съедобного на кухне. Наши ловушки достают по несколько таких животных за ночь. Но помогает это слабо. Щель под дверью в свою комнату я затыкаю полотенцем и тщательно закутываю ноги на ночь, так как где-то наивно слышал, что крысы могут поужинать спящим человеком и почему-то свою трапезу начинают именно с ног. К тому времени я уже нашёл свою первую нелегальную работу, можно сказать, в престижном бизнес районе, близко к центру туризма. Ресторан на 29 улице и 5 авеню. Один хитрый и жадный засранец открывает свой первый, и надеюсь последний, ресторан турецкой кухни. Он набирает именно таких людей как я. Без опыта и документов, способных работать много и тяжело за копейки. Сначала мы бесплатно помогаем с открытием заведения, ну а потом, я становлюсь сёрвером. Это как универсальный работник сервиса, который и заказ примет, и кофе сам сделает, вынесет еду, со стола уберёт и полы помоет. Работая в ресторане, я более менее прокачиваю американский язык, а когда появляется возможность доставки, покупаю самый дешевый велосипед и развожу еду по невероятно загружённому транспортом мидтауну. Ради экономии, домой я езжу тоже на велосипеде. Каких-то 85 улиц не кажутся большим препятствием. Работаю много, но зарабатываю скромно. Покупка недорогих кроссовок взамен порвавшихся старых, становится событием заметных расходов к которому я готовлюсь заранее. Хозяин ресторана любит сильно задерживать часть зарплаты. Сумма такого долга неумолимо накапливается и большую ее часть я никогда не увижу. Очень худею и моя одежда начинает висеть как на вешалке, а на животе появляются кубики.
Большей частью в этом ресторане работают турки и украинцы. Обычно это очень хорошие, молодые и совсем зеленые в этой стране ребята. С одним из таких турецких коллег я снимаю квартиру в Квинсе. В этом районе Нью-Йорка живут неисправимо жизнерадостные испанцы. Мой новый сосед отличный парень. Каждый вечер он курит траву из большого бонга и страдает от несчастной любви, слушая грустные песни на родном языке. Бывает, мы напиваемся в хорошей атмосфере с его, и на тот момент, моими турецкими друзьями. А время от времени, мы собираем дома наш рабочий интернациональный коллектив ресторана и весело отдыхаем. Да, в этой квартире мы можем выходить на крышу и сидеть там ночами, рассматривая кружащие в небе самолеты и затянутое городским смогом, романтичное небо. Я сплю на старом надувном матраце, который сдувается к утру полностью, и каждый новый день встречаю лёжа на полу. Но все подобные неудобства воспринимаются как большой прикол. Сейчас я живу очень странно, но испытываю чувство эйфории от происходящего и безоговорочной полноты жизни.
В Нью-Йорке наступает моя первая зима, и теперь я делю квартиру с молодыми индусами в еврейском районе Бруклина. Сначала мы ютимся в старой квартире вместе с полчищами тараканов. Первое время спим втроём на одной кровати. А когда доставляют мой новенький надувной матрац, я шикарно располагаюсь на кухне сразу возле холодильника. Через месяц мы переезжаем в соседнее здание, где у меня появляется отдельная комната. Когда мои индусы готовят национальную еду, мои глаза слезятся от запаха кари и пряностей. А по ночам, меня беспощадно грызут кровожадные клопы. Тем временем, я меняю ресторан на Манхеттене на другой, в одном из русскоговорящих районов Бруклина. Это заведение стало наиболее неприятным открытием года. Наверное этот период можно назвать самым темным и тяжёлым временем моего пребывания в Нью-Йорке. Столкнувшись с давно забытой злостью, низостью и жестокостью наших людей, из путешественника по другим планетам и чужим мирам, я превратился в беспомощного трудягу последнего звена пищевой цепи. Я сосуд, наполненный густой, холодной смесью разочарования, брезгливости и покорности судьбе. Контраст миров был настолько силен, что я ограждаю свою психику высокой, толстой стеной с надписью "попробуй достучись", и вероятно, напоминаю не вполне вменяемого человека. Но платили вовремя и на порядок выше чем я получал на Манхеттене. Лучшего выбора зимой мне просто не оставалось.
В состоянии человека - как будто после тяжелого нокаута, я провожу свою первую зиму в Нью-Йорке. Весной я съезжаю от индусов и снимаю комнату у русской женщины. В новой квартире очень чисто и как-то сильно по-домашнему. В моей комнате даже есть мебель и больше я не сплю на надувном матраце. Отношения с хозяйкой складываются хорошо и в этой квартире я живу довольно долго. Спустя год после приезда, мои дела не пошли в гору, но грань бедственности отступила на расстояние. В этом моменте, я считаю, что ритуал моего знакомства с городом состоялся. Будто мне вскрыли грудную клетку, изучили содержимое, тщательно каталогизировали и одобрили.
Позднее, я пробую работать на чистке бассейнов и хелпером на мувинге, но самой лучшей нелегальной работой остается ресторанный бизнес. Я окончательно обучаюсь ремеслу официанта и обзавожусь знакомствами. С каждым новым местом, работать становится легче, а атмосфера взаимоотношений людей лучше. А когда появляются какие-то первые документы, дающие официальное право жить и работать, уже начинается совсем другая история.
Переезд в Таиланд рвал в клочья мои шаблоны восприятия. Мой скромный, серый мир несомненно расширялся. Под фейерверк и барабанную дробь, новые горизонты просто врывались в мой разум не встречая сопротивления, необратимо меняя мировоззрение. Переезд в Нью-Йорк был столь же контрастным, сколь и тяжёлым. Он безусловно проверял на прочность и заставлял бороться за выживание. Тем не менее, спустя годы, я понимаю, что ни один другой город не оставил бы мне даже таких скромных шансов. Я все-таки благодарен этому месту за все возможности, которые у меня были, и в определённом смысле, считаю его родным. А весь сумасшедший опыт не променял бы даже на десятилетие благоденствия. Слишком многое было открыто и осознано.
Цветная осень рисовала эпилог.
Сейчас конец сентября и моего 33 года жизни. В колонках играет героический и ироничный Спэйс Оддити – Дэвида Боуи, запуская в космос мое настроение. Я сократил материальное имущество до нескольких коробок вещей, которые поместились в багажник машины. Испытываю знакомое чувство легкости и фатальности происходящего. Всегда, когда твоих вещей становится намного меньше, а привычная картина жизни уходит в прошлое, испытываешь нечто подобное. Увы, но подлинную удовлетворенность жизнью можно ощутить лишь только к чему-то двигаясь, когда неуловимый призрак счастья заметен на горизонте событий.
Тем временем из динамиков, Боуи продолжает резонировать с моей душой, кажется способной еще на многое:
«…Несмотря на то, что я прошел сто тысяч миль,
Я чувствую себя очень спокойно,
И я думаю, мой космический корабль знает, в какую сторону нужно лететь…»
Консилиум в чертогах аплодирует стоя. Сейчас мы совершаем несколько больших шагов навстречу новой внутренней гармонии. Хотя бы на время. Лишь один Альтер Эго, застыл с поднятой рукой, напоминая, то ли святого отвергающего блудницу, то ли трезвенника отказывающегося от выпивки. В своей истинной природе разрушения и стремлении искать край пропасти, он не считает транспортировку вещей в пределах одной страны чем-то по-настоящему особенным. Понять его можно. На наш век, переездов хватит на несколько жизней вперед. Но такова проза жизни, я танцую как умею. А рисую неверной рукой, вместо красок используя чувства. Так, из простого, желтого пятна может случайно проявиться солнце. Такой уж я художник.
